Биография и творчество К.Н. Батюшкова

К. Н. Батюшков (1787 - 1855)

«Поэт радости» по завещанию Пушкина

Будущий основатель анакреонтического направления в отечественной лирике родился в родовитой дворянской семье в 1787 г. в Вологде. Детство же он провел вблизи Бежецка в поместье Даниловское Тверской губернии. Потомок старинного рода в раннем возрасте лишился матери, сошедшей с ума и умершей в 1795 году, когда мальчику только исполнилось 8. Получив блестящее домашнее воспитание, а после обучавшись в частных иностранных пансионах Петербурга, он свободно овладел французским. В оригинале читает Вольтера, циничный ум которого надолго стал для Батюшкова самым увлекательным отображением Века Просвещения.

Поэт владел многими иностранными языками и получил славу полиглота. С 1802 года живет под одной крышей с дядей М. Муравьевым, знаменитым просветителем и писателем, сыгравшим решающую роль в становлении личности поэта. Дебют в печати состоялся сатирическими стихами под названием «Послание к стихам моим».

Автопортрет Батюшкова: «то здоров, то при смерти болен»

Жанр сатиры поэту удавался как нельзя хорошо – из-под его пера вышли многочисленные обличительные эпиграммы, «Послание Хлое», «К Филисе». Внимательно и с интересом изучая литературу и философию французского Просвещения, итальянского Возрождения и античную поэзию, он стал автором «Вакханки», «Веселого часа» и послания Вяземскому и Жуковскому «Мои Пенаты».

Впоследствии, оказавшись с русской армией в Европе, когда явным стал разгром Наполеона, Батюшков создает очерк «Путешествие в замок Сирей». По преданию, владелица замка маркиза Эмилия дю Шатле гостеприимно приняла здесь Вольтера, где фернейский мудрец и провел годы изгнания. Однако Батюшкову крайне непонятна жажда почестей и славы Вольтера и 27-летний поэт отрешился от жадного любопытства и тщеславия французского Просвещения.

Однако, подводя черту сознательной жизни, Батюшков напишет:

Рабом родился человек,

Рабом в могилу ляжет.

Поэт пушкинской поры

Последние 30 лет жизни автор «Моих Пенатов» провел в безумии, сокрушаемый то манией преследования, то манией величия, и только перед смертью, обосновавшись в тихой Вологде, Батюшков немного успокоился и читал с любопытством газеты о Крымской войне. С течением лет круг чтения поэта значительно расширялся: сердцевед Руссо, пытливый Монтень, певец печалей любви Парни, которого охотно переводил Батюшков на великий и могучий язык, немного смягчая озорную эротику француза.

Опираясь на одно из творений Парни, Батюшков в 1815 г. написал «Вакханку», особенно восхитившую Пушкина, считавшего произведение Батюшкова «лучше и живее подлинника». Французская культура, сильным толчком к погружению с головой в которую стал небезызвестный пансион Жакино, стала колыбелью Батюшкова, однако впоследствии он резко изменил к ней отношение, предпочитая итальянское Возрождение и античность.

Так, к 1801 году Батюшков уже перешел в пансион Триполи для углубленного изучения мелодичного языка, изящность которого побуждает Батюшкова искать лирическую мягкость в русской поэзии. Батюшков старается обрести звонкость и чистоту, солнечную ясность, взволнованную страстность после суровых од Ломоносова, простодушного стиля Державина и нежных стихов Жуковского.

Для Батюшкова это оказалось сложной задачей, от чего он даже приходил в отчаяние, называя себя смешным по совести в попытке воспеть хвалу на балалайке, услышав виртуоза на арфе. Батюшков называл русский язык балалайкой, считая его жестким. Недостатка у Батюшкова в дружеском внимании не было: он имел теплые отношения с Олениным, Тургеневым, Жуковским, Вяземским. Однако оказывать влияние на ход его жизни никто из них не мог. При всей своей любезной обходительности и скромности Батюшков был настолько оригинален, что подлинное содержание жизни его было загадкой для всех.

Поэт с «лицом добрым, как сердце»

В 1814 году им была написана элегия «Тень друга», которая родилась по возвращении Батюшкова из Англии. Перед читателями предстают горестные жалобы тонкого сентименталиста, в котором до сих пор жива память сердца. Мы видим и полеты романтика, отрицающего границы жизни и смерти. По завещанию критиков, Батюшкова невозможно уложить ни в одну из известных литературных традиций. Его элегии содержат и нежную чувствительность, и шекспировскую силу страсти, и мрачную горечь. Однако при этом все крепится на глубокой верности чувству, характерному для итальянской поэзии и русского сознания.

Н.В. Фридман написал «Поэзию Батюшкова», в которой подробно исследовал художественный метод и стиль автора, дал ему высочайшую оценку и поставил в один ряд с величайшими поэтами века. Был он дружен и с Пушкиным, однако боялся его ветрености, жизнелюбия, но более всего его безоглядной щедрости в постоянной растрате себя.

Батюшков пережил духовный кризис, вылившийся в произведения «К другу», «Надежда», а в жанре элегии отмечаются мотивы неразделенной любви («Мой гений», «Разлука»), а в стихотворениях «Изречение Мельхиседека» и «Умирающий Тасс» высокий трагизм. Оставаясь в мечтах «поэтом радости», Батюшков сознался в послании «К друзьям»:

Жил так точно, как писал…

Ни хорошо, ни худо!