С Миленой поздною порою, Под тенью скромного леска, Мы видели, как меж собою Два разыгрались голубка. Любовь моя воспламенилась, Душа на языке была, Но, полна страстью, грудь стеснилась, И речь со вздохом умерла. Увы! почто ж уста немели И тайны я открыть не мог? Но если б разуметь хотели, Не все ль сказал уж этот вздох? И нужно ль клятвы, часто ложны, Всегда любви в поруки брать? Глаза в душе всё видеть должны И сердце сердцу весть давать.